Жил на свете мельник. Был он стар и беден, и ничего-то у него не было хорошего, кроме дочки. Зато дочка и вправду была хороша – красивая, весёлая, работящая. Старик нахвалиться ею не мог. Вот раз довелось мельнику разговаривать с самим королём. Ну, каждому человеку приятно своими детьми похвастаться. Он возьми да и скажи: – Есть у меня дочка. Уж такая умница, такая разумница – из соломы золотую пряжу прядёт! Король очень удивился. – Неужели – говорит – из соломы? Это мне нравится. Если твоя дочь и в самом деле такая мастерица, приведи её завтра ко мне во дворец. Надо испытать её искусство. Мельник очень обрадовался. А на самом-то деле рано было радоваться. Он, видите ли, попросту хотел сказать, что дочка у него славная рукодельница и может даже из плохого волокна напрясть хорошей пряжи, а из плохой пряжи – наткать хорошего полотна. Только и всего. А король подумал, что она и вправду умеет прясть из простой соломы золотую пряжу. В том-то и беда, что короли не всегда понимают, о чём толкуют простые люди. А простые люди не всегда знают, что думают короли. Но как бы там ни было, а мельник очень обрадовался такому почётному приглашению и велел дочке собираться назавтра в гости к королю. Она принарядилась, как могла – надела своё праздничное платье, цветную ленточку на шею, колечко на палец – и, весёлая, отправилась во дворец, раздумывая по дороге о том, что ей велят делать – ткать, шить, вязать или всего-навсего чистить кастрюли и мыть лестницы? Ну пусть что хотят, то и приказывают – говорила она себе. – Уж я-то не ударю лицом в грязь. Каково же было её удивление, когда сам король встретил её на пороге, отвёл в комнату, битком набитую соломой, велел принести ей прялку и сказал: – Ну вот что, девушка! Твой отец рассказал мне, какая ты искусница. Принимайся-ка за работу. Если ты к завтрашнему дню перепрядёшь мне всю эту солому в золото, я тебя по-королевски награжу. А нет – на себя пеняй. Ни тебе, ни твоему отцу несдобровать – вам обоим палач отрубит головы на городской площади. – И с этими словами король вышел, запер дверь на ключ и вернулся к своим делам. Ах, как испугалась Мельникова дочка! Она была мастерица на все руки: умела печь пироги, варить пиво, начинять колбасы; она вышивала золотом по бархату и цветным шёлком по кисее; плела кружева лёгкие, как паутина; умела ткать самое тонкое полотно и вязать из шерсти узорные чулки, колпаки и одеяла – но прясть из соломы золото она не умела. Да и никто не умеет. Целый день просидела бедная девушка, ломая голову над тем, как ей выпутаться из беды. Она плакала, вытирала слезы своим вышитым передником и опять принималась плакать. Но так ничего и не придумала. Впрочем, она ещё надеялась вечером, когда стемнеет, как-нибудь ускользнуть из этой страшной комнаты. Ведь откроют же они дверь хоть на минутку – думала она. И в самом деле – дверь открылась. Ей принесли ужин и три толстые свечи, чтобы она могла работать до рассвета. Но не успела она и с места встать, как дверь снова захлопнулась и ключ дважды повернулся в замке. А под окном ходили всё время двое часовых с алебардами, да и окно находилось под самой крышей. Разве что на крыльях можно было из него вылететь. Но Мельникова дочка не умела летать, так же как и прясть из соломы золото. От таких мыслей она заплакала ещё горше, хотя ей и казалось, что за день она выплакала все свои слезы до одной. И вот, когда она уже совсем потеряла надежду на спасенье, в углу что-то заскреблось, словно мышка пробирается из подполья на волю, солома зашевелилась, и в комнате появился маленький юркий человечек – большеголовый, длиннорукий, на тонких ножках. – Добрый вечер, прекрасная мельничиха! – сказал он. – О чем это ты так горько плачешь? – Ах, как же мне не плакать! – ответила девушка. – Король приказал мне напрясть из этой соломы золота, а я не умею. – Ну и что же? – спросил человечек. – Мне отрубят за это голову – ответила она. Человечек задумался. – Да, это очень неприятно – сказал он. – Ну, а что ты мне дашь, если я за тебя напряду золота из соломы? – Цветную ленточку с шеи и мою благодарность до конца дней моих. – Очень хорошо – сказал человечек. Она пододвинула ему свой ужин и зажгла свечку. Ужин он съел с удовольствием, а свечу задул и сказал, что ему и так светло – от собственных глаз. После этого он уселся перед прялкой и – ж-ж-ж… Колесо так и зажужжало. Не успела девушка сосчитать до трёх, как вся шпулька была обмотана золотой пряжей. Тогда он взял другую шпульку, третью, четвёртую… До самого рассвета жужжало колесо прялки. Девушка только и успевала подавать человечку шпульки и сматывать в клубки золотую пряжу. И вот в комнате не осталось ни одной соломинки. Человечек взял у девушки обещанную ленточку и пропал, будто его и не было. А тут и король постучался в дверь. Он так и обмер, увидев, что вся солома превратилась в чистое золото. Об одном только он пожалел: о том, что комната, набитая соломой, была недостаточно велика. Но комнат во дворце было много, а соломы на дворе – еще больше. Король велел набить соломой от пола до потолка другую комнату, гораздо больше прежней, сам отвёл туда Мельникову дочку и приказал сейчас же приняться за работу, если только жизнь ей дорога. Бедняжка ничего не ответила и молча села за прялку, вытирая слезы. Но, когда стало совсем темно, в комнате опять появился маленький человечек и спросил у неё: Что ты мне дашь, если я и на этот раз напряду тебе золота из соломы? – Вечную мою благодарность и колечко с пальца. – Хорошо. Человечек взял кольцо. И снова завертелось и зажужжало колесо прялки. А когда наутро король пришёл поглядеть, что поделывает его пряха, он увидел, что она крепко спит, а вокруг неё лежит столько золота, сколько вчера было соломы. Король ещё больше обрадовался, но сказать довольно;у него не хватило сил. Он приказал набить соломой третью комнату. Она была втрое больше, чем обе прежние, вместе взятые, и соломы в ней помещалось тоже втрое больше. – Ну вот что – сказал король. – Если ты и эту солому превратишь в золото, ты станешь моею женой и королевой. Ничего, что она простая девушка, Мельникова дочка, – думал он. – На всём свете я не найду себе невесты богаче, чем она. И вот девушка опять осталась одна. А когда стемнело, к ней снова явился маленький человечек и спросил: – Ну что ты мне дашь, если я и в третий раз напряду для тебя золота из соломы? – У меня больше ничего нет, кроме благодарности, – ответила она. – Этого мне мало – сказал человечек. – Ты скоро станешь королевой. Обещай мне отдать своего первого ребёнка – и я сейчас же сяду за прялку. А нет – прощай!.. Кто знает, что ещё будет – подумала Мельникова дочка. – Может, король вовсе и не женится на мне? Может, у меня и детей-то никогда не будет… – И она пообещала человечку своего первенца. Человечек опять сел за прялку. И, когда король поутру вошел в комнату, он зажмурился и закрыл лицо руками: вокруг лежало столько золота и оно так блестело, что даже смотреть на него было больно. Король сдержал слово. Не прошло и трёх дней, как во дворце сыграли пышную свадьбу. И Мельникова дочка стала королевой. А через год у неё родился ребёнок. Королева была очень счастлива и даже думать забыла о человечке и о своём обещании. И вот как-то раз ночью, когда она сидела у колыбели, в углу что-то заскреблось, словно мышка хотела выкарабкаться из подполья на волю. Королева вздрогнула, подняла глаза и увидела, что рядом с ней стоит маленький юркий человечек – большеголовый, длиннорукий, на тонких ножках. – Ну – сказал он – моё – мне! Давай-ка сюда то, что обещала! – И он протянул к ребёнку свои длинные руки. Ах, как испугалась королева! Как горько она заплакала, умоляя человечка взять у неё все драгоценности, все богатства в королевстве – даже мантию и корону – и только оставить ей ребёнка!.. Но человечек стоял на своём. – Нет – говорил он. – Живое, тёпленькое для меня милее всех сокровищ на свете. Тут уж королева едва не лишилась чувств. Она упала перед человечком на колени и сказала, что умрёт, если он не сжалится над ней. И человечек сжалился. – Хорошо – сказал он. – Даю тебе три дня сроку. Если за это время ты узнаешь, как меня зовут, дитя твоё останется у тебя. – И с этими словами он исчез. Всю ночь королева перебирала .в памяти имена, которые когда-либо слышала. На рассвете она разослала во все концы своего королевства гонцов и велела им разузнать в городах и деревнях, какие где встречаются имена и прозвища. И вот пришла ночь, и человечек опять появился у неё в комнате. – Может быть, тебя зовут Каспар? – спросила королева дрожащим от страха голосом. – Мельхиор? – Бальцер? – Нет. Королева называла по порядку все имена, какие только знала, но человечек всякий раз качал головой и усмехался. – Нет – говорил он. – Меня зовут не так. На другой день она послала гонцов в соседние государства, чтобы узнать, какие имена дают людям в чужих странах. Когда человечек явился к ней, она перебрала самые мудрёные имена и прозвища, которые узнала от гонцов. – Может быть, тебя зовут Реброхвост? – Круторог? – Лови-Догоняй? – Нет, нет. Что бы она ни сказала, он твердил в ответ одно и то же: – Меня зовут не так! И вот наступил третий день. Королева не могла больше припомнить ни одного нового имени и с нетерпением ждала возвращения своих гонцов, которым велела побывать на этот раз в самых глухих углах и закоулках, в хижинах угольщиков и в пещерах горных пастухов. Один за другим гонцы возвращались во дворец, но никто из них не сказал королеве ничего нового. Наконец вошёл последний гонец. – Королева! – доложил он. – Целый день ходил я по горам и лесам но не услышал ни одного неизвестного нам прозвания. Имён на свете меньше, чем людей. Новые люди рождаются и получают старые имена. Я уж хотел было возвращаться домой, да зашёл невзначай в такую чащу, где только лисы да зайцы желают друг другу доброй ночи, а человечьего духу и не бывало. И тут, меж тремя старыми деревьями, увидел я маленький-маленький домик. Перед домиком был разложен костёр, а вокруг костра плясал человечек – большеголовый, длиннорукий, на тоненьких ножках. Он подскакивал то на одной ноге, то на другой и распевал. Пусть клубится дымок, Пусть печётся пирог – Славный выкуп мне завтра дадут! На земле никому, никому невдомёк, Как меня под землёю зовут. А зовут меня Гном, А зовут меня Гном, А зовут меня Гном-Тихогром! Можете себе представить, как обрадовалась королева, услыхав это имя. Она щедро наградила гонца и села у колыбели поджидать человечка. Он скоро появился, потирая свои длинные руки и посмеиваясь. – Ну, госпожа королева – сказал он – как меня зовут? – Может быть, Франц? – спросила она. – Нет. – Может быть, Кунц? – Нет. – А может быть, Гейнц? – Нет. – Ну так, может быть, Гном-Тихогром? – Это тебе сам чёрт подсказал! Сам чёрт подсказал! – закричал человечек и от гнева так сильно топнул ногой, что она ушла в землю под самое бедро. Тогда он обеими руками схватился за левую ногу и в ярости разорвал себя пополам. Source: https://www.childstories.org/ru/rumpelshtiltskhen-1875.html